В Зоне никогда не ходят по своим следам. Это – закон. Кроме суеверий на этот счет есть и вполне объективные причины. Человек, возвращаясь по маршруту, пройденному недавно, невольно расслабляется, полагаясь на свою память. Зная, что «до того камня чисто», очень трудно убедить себя в обратном. Можно тридцать раз сказать «надо быть осторожней», но подсознание сделает по-своему. А Зона таких вольностей в обращении с собой не прощает. Поэтому сталкер, если ему необходимо вернуться, непременно заложит крюк, чтобы обойти прежний маршрут. Пусть дальше получится, зато – надежнее.

Ледоколу возвращаться на «Росток» по дороге было неудобно. Поэтому он двинулся со мной в сторону Рыжего леса. Мы прошли всю деревню и поднялись по тропе на взгорок – поселенье располагалось в долине. С высотки отлично просматривалась дорога до блокпоста «Наемников». Сейчас на ней было безлюдно, как, впрочем, и всегда. Мало кто из бродяг рисковал заходить в этот сектор.

Цепь аномалий сопровождала нас слева, пока мы не перевалили через гребень холма. Тут «Электры», будто зайдя на запретную территорию, разбежались веером, оставляя множество проходов между собой. Получился лабиринт, приглашавший потягаться с ним в сообразительности и наблюдательности. Мы с Лехой переглянулись и, ни слова не говоря, двинулись перпендикулярно нашему прежнему маршруту, прямо в гущу искрящих аномалий.

В голове у меня бродили сумрачные мысли. Мне было жаль Сержа. Он, хоть и себе на уме, но мужик надежный… Был. Из него мог бы получиться отличный сталкер. Ветеран. Легенда. Если бы глупо не погиб. Я считал себя ответственным за его смерть. Не знаю почему. Вроде, не было на то оснований, а, все равно, червячок вины меня глодал. Может, причиной этому был факт знакомства его с Кузей, начавшегося с моей легкой руки.  Кузя! Сволочь! Хоть я и понимал его мотивы, а, все равно, простить ему смерть напарника не мог. И то, что я Кузю отпустил, было, вопреки моим словам о гуманности, всего лишь изощренным способом отомстить. Тут, Кузя, конечно, прав на все сто процентов. Пройти этот маршрут только с пистолетом и ножом – чистой воды смертный приговор. Так что, на моей совести повисла еще одна смерть. Охотник, Серж, теперь – Кузя, пусть ему хорошо лежится! Долг перед Зоной опять подрос! Только бы Она не потребовала расплаты по выданным векселям раньше времени.

Ну почему в жизни все так по-дурацки устроено? Ведь это уже было за Периметром: друзья, предающие тебя, любимые, обманывающие при первой возможности, власти, стремящиеся втоптать в грязь. Я думал, когда пришел сюда, что в Зоне все не так. Оказалось – действительно не так. Тут все более жестко. Если предательство друга на Большой земле может обернуться для тебя неприятностями и расстроенными чувствами, то здесь, непременно, – пулей в спину. Если сломанная нога за Кордоном – всего лишь мелкая неприятность, то в Зоне – смертельная опасность, преодолеть которую можно только вдвоем.

В юности я с большим удовольствием читал фантастику Гаррисона. Была у него одна книжка – до сих пор помню ее название – «Неукротимая планета». Так вот, в ней рассказывалось про мир, где все живое имело одну цель - уничтожение человеческих существ. В том мире жили супермены, по нашим меркам. Они могли голыми руками сражаться с чудовищами, обладали отменной реакцией и полным презрением к смерти. Но люди, в конечном итоге, погибли, кроме тех, кто вовремя сбежал оттуда. Все потому, что они не смогли побороть в себе жажду убийства и принять для себя девиз, единственно приемлемый для того мира – сотрудничество.

Так, неужели, сталкеры обречены на вымирание именно по этой же причине? Потому, что каждый жрет каждого. Потому, что в большинстве своем, ходоки стремятся только к одному -  личному обогащению, подменяя этим понятием другое – богатство. Прошу понять меня правильно – богатство, не есть синоним роскоши. Только, почему-то, люди рвутся именно к роскоши, во всех ее проявлениях: власть, деньги, возможности. Эта триада засасывает похуже болотной трясины. Власть равно деньги, деньги равно возможности, возможности равно власть. И так по кругу, пока не придет единственный финал. От него еще никто не смог убежать. Старуха с косой является ко всем – и к богатым и к бедным.

Я понимаю: хочется прожить жизнь в достатке и довольствии, а не пытаться свести концы с концами. Только, почему ради этой призрачной цели непременно нужно топить окружающих, мотивируя свои действия тем, что на всех не хватит? Почему так? А?

Аналогичная ситуация и в Зоне. Но, насколько я понимаю, разбогатеть тут еще никому не удалось. Богатеют другие – те, кто сидит за Периметром и выступает на экранах, призывая раз и навсегда разобраться с вредной частью суши.

Призрачные мечты ведут к призрачным целям, а те, в свою очередь, к неправильным путям. Я не ангел. Я не могу сказать о себе, что в жизни  не совершал ошибок и подлостей. Нет, конечно! Да и покажите мне хоть одного, кто мог бы, не кривя душой, сказать о себе такое. Но здесь я понял, что за все придется расплачиваться. Обычно, конечно, это происходит позже, чем хотелось бы обиженным. Но расплата неизбежна. Это – закон. Пока Человечество не прекратит грызню и не оставит попытки уничтожить само себя, все люди будут жить как в Зоне – мифические хозяева, барыги, бандиты, сталкеры. Не хотелось бы мне, чтобы история Земли закончилась Зоной, в которой нет желания жить, потому что приходиться выживать: просыпаться и засыпать с оружием на боевом взводе, думать о том, что пора менять фильтры в противогазе, надеяться, что сегодня опять пронесет…

Что-то часто, последнее время, на меня мысли о сущем нападают! Старею, наверное. Пока я решал мировые проблемы, Леха успешно провел нас через лабиринт аномалий, и теперь мы стояли на относительно безопасном месте.

- Ну что, Крохаль, - Ледокол повернулся ко мне. - Какие у тебя теперь планы?

- Не знаю, - честно признался я. – У нас с Сержем был договор о взаимном сотрудничестве.  Он силу утратил.

- А что за договор, если не секрет? – полюбопытствовал сталкер.

- Сначала он со мной должен был пройти к «Радару», - я не видел смысла сейчас что-то скрывать, - потом я с ним – на Станцию.

- Ну, ни хрена себе! – выдохнул Леха. – А установление коммунизма на всем белом свете в ваши планы не входило?

- Нет, - я про себя усмехнулся тому, насколько близок был Ледокол к моим недавним мыслям. – Хотя, идея – ничего себе. Надо попробовать.

- Попробуй, - кивнул головой сталкер. – И меня с сбой возьми. Я тоже хочу к мировому благу приложиться.

- Леха, - я махнул рукой. – Прекрати. Ты из «Долга». Тебе с одиночкой не по пути. «Остановим заразу Зоны!» - это твой девиз. Возвращайся к своим, Воронин, наверное, волнуется, куда это его боец пропал.

- Воронин меня послал вас с Сержем прикрыть!

Во как! Вот это новость! Воронин, значит! Интересно, а генерал заранее знал, что мы к хутору пойдем с Сержем? Стоп!!! А тогда, у тракторной бригады?! Тоже Воронин?

 - Леха! – от напряжения мой голос осип.- Повтори, что ты сказал сейчас!

- Повторяю! – голосом вокзального информатора проговорил Леха. – Генерал Воронин, командир группировки «Долг», отправил меня, Алексея Ледокола, бойца означенной выше группировки, в рейд, имеющий конкретную цель  - подстраховать двух сталкеров: Крохаля и Сержа.  Что здесь непонятного?

- Непонятно, откуда Воронин вообще узнал, куда мы идем. Тебе он что сказал?

- Мне он сказал дословно следующее: «Леха! Это, наверное, самое важное задание в твоей жизни! Тебе нужно будет добраться до деревни кровососов и подстраховать там Сержа с Крохалем».  – Ледокол проговорил это на одном дыхании, после чего сделал вдох и продолжил, глядя на меня:  - Чего глаза выпучил, как омар? Любит тебя наш командир! Пользуйся, пока можешь!

- А как он объяснил свою осведомленность?

- А, никак! – Леха отмахнулся. – Это ж Воронин, мать его так! Он не объясняет, он приказывает. И перечить ему бывает сложновато.

- Послушай! – я приблизился к сталкеру. – Что-то тут нечисто. Никто, кроме меня и Сержа, не знал нашего маршрута. Да и Серж узнал меньше суток назад. Как твой чертов начальник об этом проведал?

- Не знаю, - развел руками Леха. Потом он принял позу учителя, излагающего очередную непреложную истину, и проговорил: - Есть три вещи, непонятные мудрецам: путь птицы в небе, путь змеи на камне, и путь Воронина в Зоне. Я, например, давно махнул на это рукой, и принял за данность, что генерал осведомлен о происходящем значительно лучше всех остальных сталкеров, сваленных в одну кучу.

- Так, Леха, - я сел на камень и пригласил сталкера присоединиться. – Теперь еще раз и медленно. Считай, что я полный придурок, который только что научился ложкой в рот попадать. И объясни, как ты здесь оказался.

- Ты здоров, Крохаль? – Леха заботливо приложил руку к моему шлему, изображая попытки потрогать лоб на предмет повышенной температуры. – Голову не напекло?

- Заканчивай! – рявкнул я, все больше раздражаясь от непонимания происходящего, и оттолкнул лехину руку. – Объясни, что вообще тут происходит? Я уже ничего не понимаю!

- Ладно, ладно! -  Ледокол примирительно замахал руками и немелодично пропел:  «Отпус-с-ти мне батю-ю-шка грехи-и! Знаю, у меня их-х очень много-о. Вы-ы-слушай, прошу, и-и-и помоги-и!» Расскажу! Все, как на исповеди! Честное слово! Только ты на меня больше не серчай, уважаемый сталкер Крохаль! А то я расстроюсь и тихо загнусь под ближайшим кустом от обиды. И останется твой долг ко мне невыплаченным. Тебе же совесть не позволит потом спокойно жить – замучает совсем.

- Ничего, пусть замучает. Потерплю. – я не мог долго сердиться на Ледокола, которому, плюс ко всему, действительно многим был обязан. – Ты рассказывай, не отвлекайся.

- Приставучий ты какой! – Леха присел рядом. – Ладно, слушай. Значит, наверное, дня три назад вызвал меня к себе Воронин, и сказал, чтобы я все дела Шурину сдал, и сидел на базе в получасовой готовности. У нас же знаешь как: «Есть, товарищ генерал!». Ребята в рейд, а я в казарму. Лежу, понимаешь, на матраце, бока пролеживаю. Хорошо! Только скучно. Вечером вчера зовет меня генерал опять пред свои ясные очи, и говорит, что утром надо мне будет собраться-подпоясаться и топать в сторону «Милитари». Я ему: «За каким чертом, дорогой начальник?» А он в ответ: «Бегом, твою мать!» Ну, я руками развел, козырнул и двинул. Только за пределы «Ростока» вышел, мне от Воронина сообщение пришло, дескать, дорогой мой Леха, и далее по тексту. Я, как и ты, ничего не понял. Ну, думаю, у начальства очередной заскок приключился. Однако, приказ есть приказ. Пошел дальше. Только до холмов добрался, смотрю, Кузя впереди. Да так шустро чешет! Я за ним. Он через лощину прошел, и к деревне прямиком. О как, думаю. Ему-то что надо в той деревне? Там же, отродясь, кроме кровососов, ничего не было! Я, значит, потихоньку, за ним, чтобы он меня не заметил. А тому – хоть бы хрен по дороге: несется к домам и по сторонам не смотрит. Потом вижу -  залег. Я тоже за камушком спрятался. Кузя полежал-полежал, и дальше побежал. Я, как ты сам понимаешь, двинул за ним. Вижу, он к дому. И я к дому. В окно тихонько заглянул: Кузя из «Калаша» в подвал целится. Я в дом, а там стрельба. Притаился за стенкой. Тут, как раз, на ПДА сообщение упало, что в этой самой деревне только что застрелили Сержа. Ну, я и вышел. Как раз к развязке успел. А вот откуда Воронин про это заранее знал, это, ты меня уволь, сам у генерала выясняй. Так что, мне тебя теперь страховать, пока наш дорогой начальник приказ свой не отменит. Странно, что он еще на меня через сеть не матерится, за то, что я Сержа прохлопал.

- Действительно, странно. Ну, Леха, вокруг меня за последнее время столько всего произошло, что еще одной странности я просто не удивлюсь. Хочешь, пошли со мной. Для меня это даже хорошо: одного напарника у меня убили, а второй, потенциальный, ссучился. Так что, не в обиду тебе сказано, как запасной вариант ты мне очень нравишься. Пошли!

- Куда?

- В Припять, для начала. Запасов у тебя хватит на такой рейд?

- Крохаль, - Леха даже встал от неожиданности услышанного. – Ты совсем плохой, да? Чего ты в той Припяти забыл? Мало, что ли, по Зоне других мест, где голову сложить можно?

- Мест-то, Леха, может, и не мало, - я вздохнул, - только в Припять меня долг зовет. Понимаешь? Долг!  За себя и за того парня. Ну, очень мне туда надо!

- Ну, раз очень надо… - Ледокол тяжело вздохнул. – Тогда пошли. А то ведь ты, без присмотра, опять в какую-нибудь шнягу влезешь. Редкостное у тебя везенье, Крохаль, попадать туда, куда обычный сталкер добирается только в пластиковом мешке.  А ты, зараза такая, оттуда еще и выбраться целым умудряешься. Везунчик!

- Не перехвали, Леха! – я тоже поднялся. – Пошли, потихоньку.

Это «потихоньку» заняло, в обще сложности, почти двое суток.

К ночи мы добрались до подступов к Рыжему лесу. Свое название он получил за странный цвет деревьев, которые росли там. Они, в силу каких-то причин, прибрели рыжие листья, которые не сбрасывали ни зимой, ни летом. Лес так и стоял круглый год, как игрушка красного золота в лавке ювелира. 

Считается, что рыжим этот лес стал еще после аварии 1986 года, когда его накрыло выбросом. Не Выбросом, а выбросом - радиоактивным облаком. Только, говорят, что тогда лес был сосновым, а не лиственным, как сейчас, и располагался не на подступах к «Радару», а севернее города энергетиков. По каким причинам лес претерпел такие изменения, на этот вопрос вразумительного ответа нет. Но, факт остается фактом: лес сместился южнее и стал лиственным. Вообще-то, с Зоны станется переместить целый сектор на несколько километров в сторону. Тот же «Блуждающий ручей». Кто-то считает его очень реальным миражом, а кто-то – путешествующим с места на место участком Зоны. Кто из ребят прав, а кто ошибается – не мне решать.

Лес частично попадает под действие «Радара». Где точно проходит граница, никто сказать не может, поэтому, только самые сумасшедшие ходоки рискуют бродить под рыжими деревьями. Кому-то удается вернуться оттуда целым и невредимым, а кому-то нет. Вторых больше. Только в западных районах Леса можно передвигаться, не опасаясь, что на твои мозги повлияет «Выжигатель». Но, бывает так, что и запад Леса, да и Мертвый город, к пригородам которого он подступает, попадает под волну смертельного пси-излучения. Такое случается раз в две-три недели, причем, график активности «Радара» никто составить не может. Раньше пытались проследить зависимость мощности излучателя от Выбросов. Не получилось. Обе эти опасности жили своей жизнью, мало замечая друг друга. Ученые, когда у них закончились рациональные объяснения, выдвинули теорию, что мощность излучателя, следовательно, и контролируемая им площадь,  находятся в зависимости от активности Солнца. Кто им такую идею подкинул? Ребята с Янтаря даже подвели под свою гипотезу доказательную базу. Наверное, кто-то отхватил на этом неплохой куш. Я же могу только сказать одно: как был «Радар» вещью в себе, так ей и остался. И сколько бы научники ни говорили, что они разгадали его тайну, я им не верю. Пока еще ни один ученый не пошел в Рыжий лес, чтобы проверить свои предположения. А сталкеры… Ну, что ж, сталкеры ходят. И пропадают. Но так по всей Проклятой Земле. Просто, в Зоне есть места, куда лучше вообще не забираться, если на нет острой необходимости. К таким относится и Рыжий лес.

Уже почти стемнело, когда мы увидели первые деревья медно-красного цвета. Лес, даже среди вечных осенних красок Зоны, выделялся какой-то вызывающей боевой раскраской, в ночи казавшейся черной. Эти места я знал не очень хорошо, зато Леха, как оказалось, ориентировался в них превосходно. «Долг», одно время, держал тут группу наблюдателей, которые контролировали подступы к Лесу, а, самое главное, выходы из него. Не хотел Воронин, что бы «Монолит», проскочив через «Радар», неожиданно оказался на равнине. Поэтому, у «Долга» тут был схрон, к которому Ледокол меня и вывел.

Землянка притаилась в чистом поле. Если не знать, что под землей скрыто довольно просторное помещение, то можно стоять в шаге от двери, и ничего не заметить. «Долг» постарался на славу, маскируя свое убежище. Я бы тоже прошел мимо, если бы Ледокол не обратил моего внимания на остов БТРа, фонящий, словно его вынули из активной зоны реактора. Когда Леха  сказал, что ночь нам следует переждать внутри этой железки, я посмотрел на него как на сумасшедшего. Но, оказалось, что «Долговец» не шутит. Он спокойно приблизился к бронетехнике, открыл скрипучий десантный люк и залез в него. Я уже мысленно похоронил напарника, когда дозиметр, вдруг, замолчал, словно не разрывался от натуги секунду назад. Из люка показался довольный Леха и призывно махнул рукой. Я, еще не веря своим глазам и показаниям прибора, последовал за «Долговцем». Дозиметр молчал, как партизан на допросе.

Леха хитро улыбнулся, глядя на мою растерянную физиономию, и приоткрыл один из железных ящиков, прикрепленных к борту бронемашины. В этот же самый момент дозиметр вновь заголосил, а цифры в строке тактической информации показали запредельные величины. Я чуть было не выскочил вон из этого железного гроба, но Ледокол меня удержал. Он открыл ящик полностью, и я увидел два артефакта, которые встречаются повсеместно: «Грави» и «Медузу». Потом я присмотрелся, и разглядел позади них более редкую находку – «Ночную звезду». Леха безбоязненно протянул руку, и снял с полочки «Медузу». Мой дозиметр тут же замолчал, и принялся отщелкивать вполне приемлемый   уровень радиации.

- Вот так, Крохаль! – сказал Леха, глядя на меня. – «Долг» Зону еще и изучает, чтобы было ясно, как с Ней бороться. Только, в этом направлении мы мало продвинулись. Зато – нашли несколько интересных приблуд. За эту, например, надо Болотного Доктора благодарить. Он идею подкинул. Такое сочетание артефактов сводит с ума дозиметр, но реально на радиационную обстановку не влияет.

- Как это вы умудрились проверить?

- Очень просто – накопительный счетчик рядом положили, потом посмотрели. Ничего. Теперь, если надо в чистом поле что-то спрятать, так и маскируем. Ни один схрон пока не разворошили.

Я вспомнил, сколько раз проходил мимо подобных участков с повышенной радиацией. В большинстве своем, конечно это были «Горячие пятна», но несколько заимок «Долга» я, наверняка, пропустил. Нет, внутрь, конечно, я бы не полез, даже зная, что это все - бутафория. Но, просто, любопытно. Надо будет себе на заметку взять. Если, конечно, из рейда вернемся.

Вниз вела лесенка, начинающаяся от люка в полу БТРа. Метра на два ниже уровня земли был оборудован небольшой бункер. Ни в какое сравнение с моим он, конечно, не шел. Это было просто помещение, вырытое в грунте и сверху перекрытое стволами деревьев. В комнатке все было предельно аскетично: никаких топчанов и прочих удобств. Запас провизии и воды хранился в трех деревянных ящиках у одной из стен. Вдоль другой стояли еще два армейских ящика: в одном лежали четыре «Абакана» с двумя или тремя рожками к каждому и несколько пачек патронов. Второй ящик был разделен на два отсека: в одном лежали противогазы, аптечки (синие армейские) и несколько упаковок с перевязочными пакетами; в другом я увидел гранаты и выстрелы к подствольнику. Негусто, конечно, но иметь на передовой подобный схрон полезно. Тут всякое случиться может. А с таким арсеналом до «Ростока», при известном опыте и везенье, добраться можно запросто.

 Время до утра мы с Лехой коротали в землянке «Долга». На посту никого не оставили: люди сюда не сунуться, а от мутантов нас надежно прикрывал люк бронетранспортера. Ночью мне опять приснился учитель. На сей раз он ничего не говорил, а только стоял в стороне и грустно улыбался мне. Не знаю, что этот сон должен был означать, но проснулся я в скверном расположении духа. Тело мое ныло, будто я только что вернулся с десятикилометрового кросса при полной выкладке. Может, на меня так излучение «Радара» действовало? Леха, меж тем, выглядел бодрым, выспавшимся, и с завидным аппетитом уплетал консервы из жестяной банки. У меня же кусок в горло не лез. Только осознание того, что я приближаюсь к своей цели, где мне могут понадобиться все силы и даже больше, помогло справиться с сублимированной пищей. Как только я проглотил последний безвкусный комок, Леха встал, собрал мусор в пакет и первым поднялся по лесенке.

Мы выбрались наружу через фонящий БТР. Погода Зоны соответствовала моему хмурому настроению. Дождя не было, но серое небо обещало, если не потоп, то ливень минимум. Холодный порывистый ветер пробирал бы до костей, не будь мы облачены в защитные костюмы.

Рыжий лес оставался севернее, а мы постепенно сдвигались к Мертвому городу. Приближение к городским окраинам ознаменовала встреча с большой стаей слепых собак. Хорошо, что при них не было чернобыльца, иначе нам с Лехой пришлось бы туго. Хотя, и так вышло несладко.  Слепцы перли лавиной, будто что-то гнало их на нас. Полностью презирая потери, они текли как река, а мы только успевали менять магазины. Последнего пса удалось добить, когда автоматы уже начали дымиться. Собака рухнула нам под ноги, успев дотянуться когтистой лапой до моего ботинка. По самым скромным подсчетам выходило, что в этой стычке мы потратили четверть, если не больше всего боезапаса, что был при нас к моменту старта из деревни кровососов. Если так будет продолжаться, то патронов нам хватит только до Припяти, а дальше придется лапу сосать, как тому медведю.

Однако Зона, на сей раз решила ограничиться «устным» предупреждением. После этой встречи с собаками мы прошли мимо Мертвого города по закраине Леса, никого не встретив. Только призраки, вечные обитатели этих мест, донимали нас своим присутствием.  От этих соседей вреда было не больше, чем от назойливой мухи. Они не мешали нам идти, однако, сильно отвлекали внимание, маяча на опушки. Глаз то и дело цеплялся за мельтешение среди кустов и редких деревьев, что сильно снижало скорость нашего передвижения.

Все сталкеры, ходившие в этих местах, рассказывали, что каждому призраки являются свои. Не знаю, что виделось Лехе, но я замечал, как он, время от времени, нервно сжимает цевье своего «Абакана»  и давит рефлекторное движение руки, вскидывающей автомат к плечу. Меня Лес не побаловал разнообразием видений: Охотник и мой отец, сменяя друг друга, сопровождали нас на протяжении всего времени, пока мы шли мимо медных деревьев.

Только когда мы миновали Рыжий лес, а с ним и Мертвый город, на удивление спокойный сегодня, призраки тоже отстали. На прощанье я обернулся и увидел, как отец и учитель, стоя рядышком, медленно истаивали в воздухе.  Полупрозрачный Охотник, так мне показалось, махнул рукой и совершенно растворился в сизом мареве, неожиданно поднявшимся из травы.

Лес и Мертвый город остались за спиной. Мы постепенно стали продвигаться на северо-восток, вдоль гипотетической границы работы «Выжигателя», приближаясь к конечной точке похода. Теперь наш путь лежал прямиком к городку энергетиков, опустевшему весной восемьдесят шестого года.

Через некоторое время справа показалось большое поселение, отгороженное от нас стеной аномалий – Чистогаловка. Мы не пошли туда – смысла не нет, да и через аномальное поле пробиться проблематично. Ловушки были натыканы густо и хаотично, как грибы после дождя, что отмечалось даже без детектора и бинокля. Можно было, конечно, прикрыться «Обмылком», отлично себя зарекомендовавшим, но пресловутое Чутье говорило, что на сей раз лучше от экспериментов с аномалиями воздержаться. Кроме того, Чистогаловка, как и станция Янов в нескольких километрах за ней, находилась в зоне интереса «Монолита». Там появляться нам пока не следовало. Еще не стоило сбрасывать со счетов и тот факт, что этот сектор, в смысле – Чистогаловка, периодически накрывало излучение «Радара». Основной свой удар излучатель, конечно, направлял чуть дальше: Янов – южная часть Припяти – Красное за рекой. Это была северная граница запретной территории. С юга веретено пси- излучения проходило через Копачи, Кривую Гору, Зимовище за рекой, и упиралось в Красное, завершая громадную дугу. Острием веретено начиналось от «Радара» в военном годке Чернобыль-2, который на всех картах советских времен обозначался как пионерлагерь севернее поселения Корогод.

Мы уже миновали уровень «Радара», оставив приснопамятный «Выжигатель мозгов» справа, и сейчас двигались к Припяти. Печально известная ЧАЭС была где-то километрах в пяти-шести к востоку. Аномальный фронт постепенно оттеснял нас от Станции, заставляя приближаться к болотам возле Буряковки. Такой маршрут ни меня, ни Леху не устраивал. Если не удастся в скором времени проскочить на север, то потом придется закладывать крюк, чтобы миновать заболоченный участок леса, и по дорогам добраться до северных окраин города энергетиков.

Проход нашелся, когда мы добрались до железной дороги, уходящей вправо в сторону Янова и дальше до ЧАЭС. По моим прикидкам, отсюда до Станции было километров восемь. До Припяти, точнее, до завода «Юпитер», если пойти напрямки, всего-то около пяти километров. Только, напрямки пройти не давала Зона, выдавливая нас севернее. Справа отчетливо виднелась выжженная земля, заходить на которую, даже при молчащих ПДА, было чересчур рискованно. Поэтому мы с Лехой, не сговариваясь, пошли прямо на север, в надежде, что когда-нибудь нам представится возможность свернуть к городу. Скоро перед нами вырос лес. Судя по карте, в нужном нам направлении через него шла дорога. Только она давала возможность продвинуться на север, ибо в самом лесу, что даже отсюда было заметно, земля буквально заросла аномалиями.

Проселок, по которому мы собирались пройти, давно должен был превратиться в заросшую просеку. Однако Зона сохранила его в первозданном виде.  Слева и справа лес был полон аномалий, лабиринт которых, похоже, был непроходим. Нам ничего не оставалось, как только двинуться вперед по дороге, выглядевшей так же, как, наверное, и тридцать лет назад.

На наше счастье, Зона ограничила свою фантазию только странным видом самой дороги и не гнала мутантов навстречу. Иначе в узком коридоре между аномалиями нас бы изрядно потрепали. Изредка встречающиеся в этих пустынных местах твари шарахались от нас, как черт от ладана. Похоже, «Монолит» серьезно прореживал их ряды. Хорошо, что сектанты сами сюда не совались, предпочитая отсиживаться возле возлюбленной Станции, охраняя свое божество.

 В любом случае, место, где мы сейчас находились, сильно напоминало бутылочное горлышко: слева оно ограничивалось болотами возле Буряковки, а справа – заболоченными низинами у Янова. Промежуток между болотами – самый удобный путь на север. Если бы не высокая аномальная активность, то сталкеры шли бы тут к центру Зоны как по бульвару. На месте сектантов из «Монолоита» именно тут я бы и организовал засаду, особо не надеясь на обороноспособность Зоны. Вернее – помогая Зоне охранять самую главную свою тайну, скрытую, по рассказам, в недрах взорвавшегося реактора.

Однако, секретом этим был не Монолит. После очередного явления Охотника, когда он показал мне пресловутый камень, я прекрасно понимал, что легенды об Исполнителе желаний – не больше чем сталкерский фольклор. Однако, что-то ЧАЭС в себе скрывала. Что-то, что надо было охранять всеми силами. Что-то, невозможное, запредельное, что нельзя давать в руки людям. Поэтому, получалось, что «Монолит» выполнял важную миссию по защите людей от них самих.

Я поймал себя на мысли, что понимаю сектантов, более того – начинаю испытывать к ним симпатию. Наверное, так и меняется мировоззрение, и лю… Продолжение »